Год потребовал новых подходов и решений. К бизнесу, прежде всего. Я уже писала, что была беженкой в 1992, и потому, наверно, восприняла обстоятельства 2022 года как закономерные. По моим наблюдениям, я оказалась психологически гораздо подготовленней, чем те, у кого подобного опыта не было. Замечаю, что все, кто пережил развал Союза в статусе беженцев или вынужденных переселенцев находились на этой волне – понимания происходящего: все это, к сожалению, уже было. Правда, нас тогда никто «не заметил». 25 миллионов. Или просто не было ныне запрещенных социальных сетей. В любом случае, судя по повестке Цукерберга сегодня, нас они бы не поддержали. Забанили.
Это, кстати, один из итогов. Я закрыла гештальт: проявила все свои мысли и чувства по непрожитой, непроявленной ситуации 1988-1992 годов в Латвии. Благодаря соцсетям. Своим текстам. Представляете, только в 2022-м я впервые за 30 лет, публично рассказала о прожитом опыте (как и многие)? И меня отпустило. Наконец та маленькая девочка внутри меня, изгнанная из дома, потерявшая дом, успокоилась. И на смену ей пришла взрослая женщина, с интересной судьбой, из Твери, со своим домом и садом, у реки, с сап-бордом и яхтой. Это очень важный этап. Попрощаться с непрожитой болью, пережив ее, перестрадав. И лекарством стали слова. Мои тексты и отклик других. Было много неприятия, ненависти, и я рада была пройти через них, со своей правдой. Только так мы становимся крепче, обретаем себя и опору. Слова – наше мачете в вязких джунглях непонимания.
Год потребовал новых подходов и решений. К бизнесу, прежде всего. Я уже писала, что была беженкой в 1992, и потому, наверно, восприняла обстоятельства 2022 года как закономерные. По моим наблюдениям, я оказалась психологически гораздо подготовленней, чем те, у кого подобного опыта не было. Замечаю, что все, кто пережил развал Союза в статусе беженцев или вынужденных переселенцев находились на этой волне – понимания происходящего: все это, к сожалению, уже было. Правда, нас тогда никто «не заметил». 25 миллионов. Или просто не было ныне запрещенных социальных сетей. В любом случае, судя по повестке Цукерберга сегодня, нас они бы не поддержали. Забанили.
Это, кстати, один из итогов. Я закрыла гештальт: проявила все свои мысли и чувства по непрожитой, непроявленной ситуации 1988-1992 годов в Латвии. Благодаря соцсетям. Своим текстам. Представляете, только в 2022-м я впервые за 30 лет, публично рассказала о прожитом опыте (как и многие)? И меня отпустило. Наконец та маленькая девочка внутри меня, изгнанная из дома, потерявшая дом, успокоилась. И на смену ей пришла взрослая женщина, с интересной судьбой, из Твери, со своим домом и садом, у реки, с сап-бордом и яхтой. Это очень важный этап. Попрощаться с непрожитой болью, пережив ее, перестрадав. И лекарством стали слова. Мои тексты и отклик других. Было много неприятия, ненависти, и я рада была пройти через них, со своей правдой. Только так мы становимся крепче, обретаем себя и опору. Слова – наше мачете в вязких джунглях непонимания.